Среди всего разнообразия кинематографических жанров есть один, крайне любопытный, который можно условно назвать альманахом. Как правило, это полнометражный фильм на одну тему, составленный из короткометражных картин разных режиссеров. Как правило, в таких проектах принимают участие именитые авторы, признанные мастера; более того, в последнее время такая форма становится все более популярной. Сегодня в киевский прокат вышел в буквальном смысле слова экзотический копродукт - «Три экстрима» (более точный перевод - «Три... крайности»).
Частый и общий недостаток подобных начинаний - некоторая неровность, общая рыхлость, потеря драматургической энергии. Слишком уж разные режиссеры подчас объединяются для такой работы - причем разные не только по характерам, но и по уровню дарований (что, например, очень заметно в тех же «Четырех комнатах»).
«Три экстрима» представляются явно более успешными благодаря определенной близости собравшихся вместе фильммейкеров. Фруит Чан, Парк Чон-Вук, Такеши Миике — наиболее яркие представители дальневосточных кинематографий — гонконгской, южнокорейской и японской соответственно. Фруит Чан прославился своим вызывающе ярким, на грани китча, стилем - именно потому его «Отель «Гонконг» был благосклонно принят на кинофестивале в Венеции в позапрошлом году; Чон-Вук шокировал сначала Канны (точнее, Тарантино, бывшего председателем жюри, за что и получил Гран-при фестиваля), а потом и европейских зрителей своим «Стариком»; Миике сумел напугать аудиторию инфернальным триллером «Кинопробы». У всех троих есть и одна несомненно важная общая черта — отношение к насилию. Каждый из них в изображении жестокости на экране идет намного далее того порога, на котором остановился бы американец или европеец. И, что самое интересное, — получается у них весьма органично, неотделимо от сути фильма: насилие не самоцель, а естественная часть образа.
Фруит Чан, к примеру, открывает фильм черной — очень черной — мини-комедией «Пельмени» про чудодейственное блюдо, возвращающее молодость, начинку которого составляют… человеческие эмбрионы. У любого западного режиссера такой сюжет явно бы провалился — а Чан вполне справляется, показывает цветастый ужастик чуть ли не стиле дворовых садистских частушек — временами тошнотворно, с таким смачным хрустом, - но ни на что не похоже. В свою очередь, «Монтаж» Парка Чон-Вука — уже целая феерия насилия, клаустрофобный кошмар, снятый в подчеркнуто условном павильонном пространстве, но от этого не менее впечатляющий. И, опять же, — самые чудовищные сцены, потоки крови удивительным образом сочетаются с откровенным зубоскальством, иногда солдафонским, иногда — беззлобным юмором, а развязка, как водится у этого режиссера - довольно непредсказуемая. Наконец, Миике — самый плодовитый, кстати, из всей троицы, может запросто выдавать по несколько картин в год — уравновешивает варваров с континента некоторым количеством островной изысканности. Его «Коробка» выдержана в духе японских средневековых новелл ужасов, так называемых кайданов, или, точнее (поскольку все же сюжет современный), неокайданов. Здесь жестокость — лишь часть леденящей истории, в которой обязательно есть место мистике, роковой загадке прошлого, кошмарным галлюцинациям, неотделимым от реальности. В совокупности получается весьма сбалансированная и очень запоминающаяся трилогия, где насилие представлено равно в физиологическом, культурном и магическом аспектах.
Пожалуй, больше тут добавить нечего. Разве что, в качестве памятки зрителю: важно помнить, что мы все-таки имеем дело с визуальным продуктом культур, отношение которых к насилию, к человеческому телу, даже к смерти - весьма отличается от аналогичных представлений нашей, несомненно европейской, цивилизации. По сути, насилие - здесь не самоцель, а лишь экстремальный способ - один из многих - рассказать историю, передать, пробившись сквозь предрассудки и шаблоны восприятия, свое послание.
И это послание стоит прочесть.
(с) Дмитрий Десятерик
